|
||||||||
|
||||||||
Когда слышишь словосочетание «время задержки первого полезного отражения», хочется взлететь и запеть. А ведь это всего лишь научный термин, один из многих в загадочной науке акустики. Без знания ее законов ни один музыкальный инструмент не «приструнить».
Татьяна Фомичёва
СПРАВКА
КАК ЭТО РАБОТАЕТ
Орган – это клавишный духовой инструмент, снабженный педалями. Система клапанов направляет механически производимые воздушные потоки в органные трубы. В стародавние времена органистам помогали их ученики, раздувавшие меха. Сегодня воздух нагнетается при помощи электричества. На изготовление одного органа уходит от нескольких месяцев до трех лет – в зависимости от размеров инструмента.
Что такое «первое отражение» и в какой момент времени его можно считать полезным, мне выяснить так и не удалось. Каждый абзац учебника по акустике можно читать, как мантру, – звучит красиво, а понять невозможно. Благо, чтобы наслаждаться органной музыкой, эти знания не так уж и важны...
К БОЮ!
Сцену Светлановского зала Московского международного дома музыки венчает громадный, сияющий всеми своими трубами орган. Здесь мы и встретились с Павлом Кравчуном, главным смотрителем органов ММДМ.
Пока специалист из Клинского Института охраны здоровья и условий труда производил замеры, мы беседовали о высоком.
8.Ч.:Вот это, простите меня, махина!
П.К.: Не удивляйтесь так, вы ведь видите только внешнюю часть – в высоту она составляет 13 метров 70 сантиметров. На
самом деле инструмент гораздо выше – уходит еще на один этаж вверх и примерно на пол-этажа вниз, то есть всего порядка 17 метров.
Плюс к этому он еще довольно глубокий – тоже несколько метров. Веса в этом органе 30 тонн.
На фасаде располагается не более трех сотен металлических труб. Это, как вы видите, вертикальные трубы (они относятся к классу лабиальных) и горизонтальные (шамады).
А во всем инструменте около 6 тысяч разнообразных труб. Есть еще колокольчики и даже «соловей» (устройство с трубами,
«У органистов хорошая техника, но у органных мастеров более тесный контакт с инструментом».
погруженными в воду), звучание которого подобно пению птиц. Шамады, кстати, произошли от фанфар – испанских военных музыкальных инструментов XVI века. Они и внешне напоминают фанфары, да и звучат призывно, даже немного агрессивно – все-таки изначально это сигнал к бою. Есть, конечно, менее громогласные трубы, которые звучат мягко, ласково.
8.Ч.:В Москве это самый большой орган?
П.К.: Да, по количеству регистров и по размерам – самый. Более того, аналогов ему по звуковым возможностям нет во всей России. Даже в Большом зале Московской консерватории инструмент намного меньших размеров, он старше нашего на 100 лет.
Известный французский органист Жан Гийю однажды сказал, что наш орган, возможно, лучший в России. Естественно, мы тут же возразили: «А как же орган в Московской консерватории?» На что он ответил: «Видите ли, тот орган – это шедевр начала ХХ века, а мы уже в XXI».
8.Ч.:Орган имеет совершенно особое звучание, его музыка сильно воздействует на человека. Чем вы, как профессионал, имеющий постоянный контакт с инструментом, можете это объяснить?
Второй фактор – это чисто психологическое воз- действие. Орган вызывает ассоциации с храмом, так как значительная часть органной музыки написана для выражения религиозных чувств. Это обращение к высшим сферам, когда человек отрекается от земного, сиюминутного.
ФОТО: НИКОЛАЙ РЫКУНОВ
Высота внешней части органа немецкой фирмы «Клайс», установленного в ММДМ, составляет почти 14 метров. Общее число труб в нем – порядка шести тысяч.
Самая совершенная акустика – в Санкт-Петербургской Капелле, Мариинском театре, Бостонском симфоническом зале, Гроссер-Мюзикферайнсзале в Вене, Миланском оперном театре.
Психологический эффект усиливается за счет того, что длительность органного звука фактически бесконечна: звук может тянуться ровно столько, сколько вы держите палец на клавише. На фортепиано или клавесине такого быть не может.
Скрипка, например, тоже может долго «петь», но смычок все равно рано или поздно заканчивается. А звучание органной трубы не ограничено во времени, и это производит на человека сильное впечатление.
8.Ч.:А вы сами играете?
П.К.:Да, играю. И мне очень нравится слушать, как играют именно органные мастера, а не профессиональные музыканты. Потому что есть определенные особенности. Быть может, мастера не владеют техникой в той же мере, что и органисты, в их игре нет виртуозности, необходимой для концертного исполнения. Зато у них, на мой взгляд, более тесный контакт с инструментом, они его чувствуют более тонко.
ЗАПАХЛО ЖАРЕНЫМ
8.Ч.: У органистов существуют какие-то профессиональные приметы?
П.К.: Да. Например, с органом недопустимо панибратство, нельзя себе позволять такого фамильярного похлопывания по плечу – требуется уважение. У органа есть свой характер, и он его может показать.
Простой пример: не так давно у нас здесь играл один англичанин. В перерыве у моего молодого коллеги зрители спросили:«Вы, мастера, должно быть, во
время выступления все время напряжены?» Вопрос очень правильный: «свой» орган никогда не слушаешь спокойно.А он возьми и ответь таким привольным тоном: «Да что с ним случится…» И что вы думаете? Во втором отделении «соскакивает» одна комбинация и вместо «фортиссимо» звучит «пианиссимо» – подобное произошло впервые за более чем три года!
Ну, я-то был готов к чему-то подобному и даже не стал предъявлять к органу никаких претензий. Но коллегу предупредил, чтобы он так больше никогда не говорил.
ФОТО: НИКОЛАЙ РЫКУНОВ
Орган хорошо звучит в условиях долгой реверберации в зале. Этим термином обозначается процесс постепенного затухания звука после выключения источника.
Огромное влияние на восприятие органной музыки оказывает помещение, в котором стоит инструмент, например, концертный зал.
ФОТО: НИКОЛАЙ РЫКУНОВ
8.Ч.: В концертной жизни всегда есть место курьезам. Однако не могу представить, что такого нелепого может произойти с таким серьезным инструментом…
П.К.: Да нет, были смешные случаи, даже слегка абсурдные. В одном городе случилась нехватка органных мастеров, решили пригласить приезжего. О том, где он будет при этом жить, почему-то не подумали. Впрочем, выход нашелся довольно быстро: мастер поселился прямо в органе! Места много, есть электричество. И вот этот мастер поставил там себе диванчик, шкафчик, холодильник, электроплитку… Были у него там всякие кастрюльки, сковородки, на которых он себе готовил кушать. Обжился, в общем, привык. И вот однажды в зале идет концерт, а он там внутри органа надумал поужинать. Представьте себе: концерт, достойная публика. И тут по залу начинает распространяться аппетитнейший аромат жареной картошки с луком! А мастеру-то что – он у себя дома. Кстати, тот концерт имел потрясающий успех...
8.Ч.: Пожалуй, ваш труд даже можно назвать физически тяжелым.
П.К.: Да, он действительно требует определенной физической подготовки. Скажем, чтобы добраться до вон тех труб сверху, нужно быть в некотором роде воздушным гимнастом. Здесь важны ловкость, гибкость, выносливость и плюс к этому необходимо быть довольно легким, чтобы не сломать относительно хрупкие опоры. А внутри органа зачастую приходится работать в «слегка» согнутом положении и, когда это делаешь несколько часов подряд, под конец рабочего дня чувствуешь себя уставшим.
8.Ч.: А со слухом проблем не возникает?
П.К.: Слух у человека вообще с возрастом постепенно притупляется, настройщики и музыканты это обычно ощущают (даже Святослав Рихтер, например, в пожилом возрасте жаловался
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
МАРИЯ ОВЕЧКИНА, научный сотрудник Клинского Института охраны и условий труда «ОЛС-комплект» проводит экспертную оценку условий в органном зале ММДМ.
ОБСТАНОВКА НА МЕСТАХ
Что показали приборы
на слух). А у органных настройщиков это особенно ощутимо. Язычковая труба, например, только издали кажется певучей, а вблизи почти оглушает. Так что иной раз после рабочего дня, долгой настройки в ушах подолгу звенит.
8.Ч.: Павел Николаевич, как же вы пришли в такую диковинную профессию?
П.К.: Интерес к органам появился уже в 13–14 лет. Причем уже тогда я четко понимал, что не хочу быть просто исполнителем-органистом. Меня интриговал сам инструмент изнутри. По окончании музыкальной школы стал думать, где можно изучить природу органного звука, узнать, по каким законам существует орган. Прочитав где-то, что на физическом факультете МГУ есть отделение акустики, решил поступать именно туда.
8.Ч.: И что, специальных учебных заведений, обучающих органных мастеров, в нашей стране действительно нет?
П.К.: Да, к сожалению, правда. Абсолютно нет. Именно поэтому органные мастера – очень дефицитные в России кадры. Это очень специфичная профессия.
Тому, кто хочет войти в органный мир, нужно иметь большое стремление к этому и преодолеть множество препятствий.
Чтобы взвалить на себя такую машину, как орган, нужно пройти стажировку на хорошей, престижной органостроительной фирме. Сделать это в России опять же не представляется возможным – необходимо ехать за границу, например, в Германию, где в свое время дважды стажировался и я.
8.Ч.: И насколько окупаются эти усилия?
П.К.: Не могу сказать, что очень высоко. Это связано с тем, что с органом нужно работать постоянно, он все время требует внимания и заботы мастеров. Если, скажем, настройщики фортепиано могут работать сразу в нескольких местах, даже ходить по домам частных владельцев и прилично зарабатывать, то органный мастер нет. В этой профессии нужно быть фанатом своего дела.
В 1856 г. в России числилось 2256 органов. В 1917 г. эта цифра прибли-зилась к 2500. В СССР первый заграничный орган был ввезен лишь в 1957 г.
